В предновогоднюю ночь смертельно раненный Тёркин, которому ещё нет и 30 лет, оказался между жизнью и смертью, и ему открылись двери загробного мира. Пока он осматривается в преисподней, писатель, предвидя недоумение читателей по поводу такого ненаучного сюжета в век космических полётов, советует, прежде чем бранить автора, прочесть его произведение. Тем более что время идеологических гонений, когда материалистическое мировоззрение считалось единственно правильным, ушло с уходом Сталина и его клики.
Ад, рай, чёрт, дьявол – это такая же данность, как и то, что «пушки к бою едут задом».
Тёркину потусторонний мир напомнил освещённое тёплое метро с ходами-переходами, только своды пониже и перекрытия прочней, так что ни одна бомба не проймёт. Хотя (добавляет автор), от нынешней, наверное, нейтронной, не спастись и на том свете. Сожалея, что наследил валенками, боец увидел стрелку «Вход», а «Выход» отсутствует. Ему не по себе, в горле пересохло, но он не знает, где взять «водички».
Тёркин наблюдает приход поездов на конечную станцию жизни; их встречает генерал-комендант (покойник) с охраной. Тёркин доложил ему о своём прибытии, а на вопрос, с каким составом, ответил: «…пешим ходом». Боец получил разрешение оформляться, этого требует дисциплина.
Повернув направо, солдат вышел к первой заставе, где записали его имя, номер, дату и велели сдать аттестат в каптёрку. Он осмелел и попросил воды «из-под крана», но над ним посмеялись. Далее он увидел обнесённый решёткой стол проверки: кругом шкафы, сейфы; на чёрном столе чёрный телефон. От Тёркина потребовали написать «авто-био». «Книгу про бойца», поскольку она «без начала, без конца» как биографию не засчитали, пригрозив проверить самого автора. Тёркин предпочёл выполнить требование и, начав с деда, указал всех родных, а также то, что они связей не имели, за границу не выезжали и что дед был несознательный и не работал над собой. Требовалась фотография, но герой подарил её знакомой, и у него взяли оттиск пальца.
Далее следовал стол медсанобработки. Без подписи врача дорога в вечность запрещена. Тёркин поражён, ведь он не путёвку на курорт оформляет, тем более ему нужен лишь глоток воды. Тогда он, может, вообще не оказался бы в данном «учреждении». Но боец знает, что он ни от кого ничего требовать не может – наоборот, от него требуется знать, что он во всём «виноват».
Оформляя Тёркина на тот свет, исписали три тетради, а конца его мытарствам не видно. Оформителям не нравится запах табака и пота. Требуется баня, но нет воды, только «безводный душ». Есть мёртвая вода, но она ему не полагается. Мечтающий приткнуться хоть в каком-нибудь углу, герой сталкивается с тем, что его равнодушно пересылают от одного пункта к другому и выдают ответ: «Коек нет. Постели нет».
Хотел плюнуть на эту бюрократию – нечем; попросил книгу жалоб – таковая отсутствует, так как на том свете все довольны. Может, есть хотя бы стенная печать? Да, есть «Гробгазета» - орган того света. Но там сидит горе-редактор, сам себе и Глав, и Лит, который нанизывает чужие цитаты. Мёртвый дух его газеты автор слышит за версту.
Далее Тёркин попал в помещенье типа ГУМа (прообраз КГБ)– «кабинетов до черта, А солдат без места». Наконец, ему улыбнулась удача: он встретил фронтового друга, который объяснил, что тот свет не один: у «их загробного мира» шаткие устои, а «наш загробный мир» лучший, передововой, научно обоснованный, к тому же его опекает «особый отдел», которым руководит САМ. После смерти он и там возглавляет «преисподнее бюро» по рассмотрению персональных дел.
Тёркин увидел, что ни покоя, ни веселья на «том нашем свете» нет: «Разобрались на четвёрки и гоняют в домино», но при этом ни стуку не слышно, ни запаха табачного дыма от папирос. Работой тоже никто не занят, потому что её нет – все обитатели того света только руководят, кандидаты и доктора «прахнаук» всё критикуют. Все действуют как машина скорой помощи, которая «сама режет, сама давит, сама помощь подаёт».
Следующий поворот друг посоветовал пропустить, так как он особый – там в незримом строю погибшие на Колыме, в Магадане, Нарыме, Воркуте.
Друг-экскурсовод сообщил Тёркину, что он посмертно награждён орденом, но ему не до радости: он всё никак не может место себе найти, чтобы отдохнуть, и глотка воды дождаться.
Тогда он наскрёб по углам кармана немного табаку, сделал закрутку и закурил. Тотчас система того света обнаружила, что живой затесался среди мёртвых; задрожали стены. Друг предупреждает, что придётся доложить, куда нужно. Но Тёркин решил жить и выбраться на-гора. Друг отказался следовать с ним, так как он на том свете уже сделал карьеру, попал в номенклатуру.
Василий Тёркин бросился к составу, который шел порожняком, вцепился в поручни и оказался на площадке вагона. Генерал-комендант его не заметил.
Оказавшись в мире живых, Тёркин дополз до пограничного столба, оставил позади смерть и очнулся в тёплой хате. Склонившийся над ним человек поздравил его с Новым годом и сказал, что, раз он ушёл от смерти, то будет жить до ста лет.
В конце произведения автор размышляет, кем станет его герой в мирной жизни: министром, артельщиком, пожарным, - и решает, что это не важно. Главное – чтобы он оставался нужным читателю:
Автор - пусть его стареет,
Пусть не старится герой!
В начале небольшого по объему рассказе М. Пришвина «Синий лапоть» автор повествует о подготовительных работах, связанных с прокладыванием дорог. Из-за того, что старые высокие деревья ранее были вывезены
Олегу однажды приснился сон, в котором он вместе с другом детства Виталькой летал на ковре-самолёте. Они сидели на нём, обняв друг друга за плечи. Вдруг старый парусиновый башмак Витальки слетел с его ноги и упал на купол цирка
Изо всех хищников, волка ненавидят больше всего. Но никто не учитывает тот факт, что волк не по собственной воли такой. Он убывает животных, для того чтобы выжить. Питается волк только мясом, не может
Книга писателя «Трава-мурава» является сборником коротких рассказов, близких по тематике. В рассказе «Родное пепелище» автор знакомит читателей с пожилой крестьянкой Еремеевной. Жила она на горе